Время для жизни [СИ] - taramans

class="p1">— Илья Николаевич! Вы же вхожи в райком комсомола? — на слова Ивана Тимофеич напрягся — видать боится, что кляузу в райком «скатят». Но он зря так думает, Иван сейчас — по другому поводу.

— Н-у-у-у… да. Там меня тоже принимали, перед назначением.

— Вот! — Иван для весомости поднял палец к верху, — нужно просить закрепить данный объект за комсомольской организацией какого-то предприятия. Субботник там устроить, ребят задействовать на ремонт! Сообща то — и батьку бить куда как сподручнее!

Тимофеич повеселел:

— Точно! Ну… и мы тоже — молодежь нашу привлечем к этому делу! А как жа! Нужное дело ведь делаем!

Потом прошли вокруг здания.

— Так… сарай нужен! Пока — как склад под материалы, чтобы в здании под ногами не болтались. А потом — дровяник будет!

— Первым делом — туалет на объекте нужно сделать! А если людей будет много, а тем более — и парни и девчонки — то не одинарный, а двойной!

Тимофеич как-то с уважением посмотрел на Ивана:

— Правильно! С этого и начнем! Ты… Иван, вот что — давай-ка напиши все, что мы тут намерили. Распиши — чего и сколько нужно. Посчитай там… ты ж у нас — грамотный. Десять классов — не хухры-мухры!

— Василий Тимофеич! Так когда же мне этим заниматься-то? На работе тут — до шести, пока до дому доберусь — все восемь! За ночь я все это не успею — факт!

Мастер постоял, подумал, почесал затылок:

— Вот что! Мужики, — он махнул на так и сидящих на лавочке перед зданием коллег Ивана, — завтра пилмат на туалет примут, да его сооружать начнут. А ты — сегодня тебе вечер, завтра день, да вечер — но к послезавтра, утром! представь мне расчет весь! К директору пойду! На хрена мне здесь за весь бардак крайним оставаться?

Шагами они измерили расстояние от здания, вколотили колышки. Обозначили, значит, границы сарая-дровяника, потом и туалета.

Возражений такой план работ у пожилых сторожей — не вызвал. Что там? Туалет сколотить — не столяра работа! А плотничать русский мужик — всегда умел. Все — своими руками у себя в хозяйстве делалось!

Директор клуба начал излучать робкий оптимизм.

Уже когда Тимофеич убыл на полуторке назад, на Биржу, а мужики — ушли к себе по домам, директор пожал Ивану руку:

— Спасибо тебе, Иван! Я же во всех этих делах совсем никак не разбираюсь! И еще… слушай… если между собой, без посторонних, зови меня просто Ильей. Сколько у нас разницы-то в возрасте?

«Ага… зовите мне просто — Ильич! Тут не в возрасте дело, а в статусе! Ну… может быть и научиться когда-нибудь, заматереет».

«Это… что же получается… мы с этими расчетами — часа четыре, а то и больше по зданию пролазили. Вечер уже! И мне пора домой двигать!».

Вместе с Ильей они дошли до «железки», станции Кривощеково, то есть. И еще и там постояли, пока «передвижка» не подошла.

Илья рассказал Ивану вкратце свою биографию — и что учился он здесь, в Никольске. И что в семье он — «последыш», а две старшие сестры, обе уже замужем, и с детьми обе — живут здесь же, в городе. Что с детства любил музыку, занимался ей всегда. Уже после школы, отучился в техникуме, работал в филармонии.

Тут Илья несколько сморщился. Видать — не задалась у него работа в творческом коллективе. Потом — в отделе культуры горисполкома. Ну — не великой шишкой, «подай-принеси». И все время просился отпустить его «на землю». Вот — его и отпустили! Тут и непонятно — радоваться или плакать, от такого назначения? Выплывешь — молодец! Нет? Да и хрен с тобой!

И он сейчас очень боится не оправдать «высокое» доверие!

— А ты — на каких инструментах играешь? — хотелось бы сбить это душеизлияние. Очень уж похоже — что Илья и правда, не от мира сего. Такой… домашний мальчик, хранимый от невзгод, и вот — нашел, кому можно поплакаться в жилетку. Как-то неприятно Ивану стало.

Илья задумался. Потом принялся загибать пальцы:

— Гармонь, баян, аккордеон. Ну — это в принципе — почти одно и тоже! Дальше — гитара. И шести-, и семиструнная. Труба, вот еще. Флейта. Скрипка. Да… на ударных — тоже пробовал, но недолго совсем!

Иван — охренел!

— Так ты — человек-оркестр! Как ты все это осилил?

— Ну… я же говорю — я музыку люблю. С детства занимаюсь. Там же как? Стоит только один-два инструмента освоить — а потом каждый следующий — уже легче и легче! Вот как-то так!

М-да… Елизарову в той жизни не приходилось встречаться с такими людьми. Он и сам еще в старших классах бренчал на гитаре. И в училище — тоже. Тоже бренчал. Но потом — все реже и реже. И его навыки — «три аккорда, три аккорда — я тебе сыграю гордо!».

Оказывается, директор — вовсе не блаженный, а кто-то, больше похожий на гения? А они, как известно, все на голову больные?! М-да… тут нужно думать — к хорошему это, или к плохому. Но пока — дико интересно!

Проводив Илью, Иван рысью понесся к парому. Вроде бы как раз успевал. И успел.

Все складывается успешно, даже страшновато — где эта хренова черная полоса? И что она принесет?

Вчера, по возвращению домой, Ивану пришлось выслушать ворчание хозяйки — «дескать, не привыкла она так поздно ужинать!».

«Можно подумать — кто-то просил его ждать?».

Но потом, когда ужинали, все интересовалась, как там у Ивана складывается. А как складывается — он и сам пока не знает! Рассказал все, как есть.

— Так, сторожам же платят мало. Как на эту зарплату жить-то?

— Ну, там еще ставки дворника, и истопника есть. Вот мы, с другими, и будем все это тянуть, да делить.

— Там тоже — крохи!

— На жизнь, на продукты то есть — хватит. Жениться я не собираюсь. Зато времени свободного будет достаточно, чтобы на следующий год подготовится и поступить куда-нибудь учиться.

Петровна головой кивала, но губы — поджала. Не одобряет, значит! Да и ладно!

Иван сказал, что ему поручили сделать расчеты по стройке, поэтому завтра на работу он не пойдет. А вот — послезавтра, ему нужны будут продукты с собой, пообедать.

И опять хозяйка недовольна — толи они вместе едят, то есть — стоимость продуктов для нее вдвое меньше, толи — Ивану отдельно собирать!

«Перетерпит! И так плачу ей и